История героев - 013 - Эрнест Куртвелиев

Эрнест Куртвелиев – один из самых успешных фотографов Узбекистана, его работы украшают обложки изданий про нашу страну и глянцевые журналы. Среди его проектов: сотрудничество с брендом Podium Italia, журналами Elle, Esquire Казахстан, “Экономическое обозрение”, “Uzbekistan Today”, “Экологический вестник”, Anatomica, был главным фотографом журнала Bella Terra. 

Мы поговорили с Эрнестом о том, как он разделяет коммерцию и творчество, зачем снимает социальные проекты, как строил свою карьеру, выбирал между саксофоном и камерой. В интервью он поделился своим мнением о сущности фотографии, миссии фотографа и о том, стоит ли фиксировать неприглядные стороны нашей реальности.  

Помимо того, что у вас в портфолио много глянцевых фотографий или снимков архитектуры Узбекистана, вы также очень часто снимаете природу, животных, а в СМИ часто отмечают вас как фотографа National Geographic. Расскажете об этом подробнее?

Иногда местные СМИ представляют меня в таком ключе, но это не верно. Я несколько раз поправлял издания, но почему-то меня продолжают иногда так называть. На самом деле, на сайте National Geographic каждый фотограф может завести свою страничку и публиковать фотографии. Время от времени редакторы сайта отбирают самые интересные на их взгляд и делают отдельные посты про фотографов и их работы на главных страницах сайта. И мои работы несколько раз оказывались в таких публикациях. Но меня не нанимал журнал, я не штатный фотограф National Geographic, и поэтому не стоит додумывать и приписывать мне того, чего нет.  

Возможно таким образом хотят показать ваш статус и профессионализм?

Для этого есть мои работы и мое портфолио. Я не претендую на роль топового фотографа, я не стремлюсь поднимать себя в рейтингах. Особо не провожу мастер-классы, не стремлюсь быть на слуху постоянно, Я редко участвую в конкурсах, да и то чаще всего потому, что меня подталкивают друзья и коллеги. Также не сильно рекламирую свой инстаграм, хотя наверное стоило бы активнее продвигать свой профиль. Если я там пощу те рекламные проекты, то только те, что мне самому нравятся. 

А вы разделяете для себя то, что снимаете для души и абсолютно коммерческие проекты? От какого проекта вы точно откажетесь, даже если он принесет большие деньги?

Конечно разделяю – от этого не сбежишь. Но я бы не стал делать то, что мне совершенно не нравится, то что будет идти против моей совести. Есть некоторые коммерческие рекламные проекты, я делаю их хорошо, но не могу сказать, что это чистая коммерция и они мне абсолютно не интересны. Особенно, когда заказчик дает свободу в работе и я могу сам формировать концепцию съемки. Помимо финансовой составляющей крайне важен коллектив, плюс могут быть другие выгодные условия – возможность поездок например. 

Я работаю много лет и могу себе позволить отказываться от работы, которая мне совсем не интересна. Меня часто называют глянцевым фотографом. Да, я умею снимать гламурные фотографии, и иногда делаю это. Но это далеко не единственная сторона моей профессии. Есть в моей практике и проекты, которые нельзя назвать финансово выгодными, но они важные и интересные. Например я работаю в медицинском журнале Anatomica, где освещаются важные социальные темы, работа врачей, истории о людях. Например, мы сделали материал о девушке, живущей с ВИЧ. Это была сложная, но крайне важная история. Гламур гламуром – а это другое. 

А можете назвать какой проект для вас самый успешный или значимый? Для вашей карьеры и лично для вас.

Сложно выделить что-то одно. Есть работы, которыми я горжусь.
Например, мне довелось снять серию памятников в Самарканде для книги “Исламская архитектура” американского издательства RIZZOLI. На обложке второго переиздания на французском языке оказалась тоже моя фотография. Было вдвойне приятно, не только потому что я автор, но и потому что это фото сооружения Узбекистана, ведь в этом альбоме были собраны памятники со всего света. 

В 2016 году вышла книга “10 причин посетить Узбекистан” практически вся проиллюстрированная моими фото. Презентация проходила в Лондоне и Москве. Это не то, чтобы достижения, но приятные подтверждения моего профессионализма, результаты творчества. 

А если говорить о более личных моментах? Что дает вам фотография и почему вы начали этим заниматься?

Изначально выбор моей профессии не совсем про фотографию. Я не мечтал об этом с детства, ведь все детство и юность я посвятил музыке (Эрнест саксофонист и дирижер оркестра по профессии). Но благодаря фотографии я путешествую, узнаю новые места, я знакомлюсь с множеством событий, но самое главное – это люди. 

Я имел честь общаться и запечатлеть уникальных профессионалов и потрясающих людей. Одним из них, например, был археолог Эдвард Ртвеладзе, недавно умерший. Это высококлассный профессионал и умнейший человек. Я ездил с ним на раскопки, делал фотосессию для интервью. Позже мы сдружились, он всегда поддерживал меня, а мои работы висели у него в доме. Такая дружба дорогого стоит. 

Мы познакомились в 90-х – тогда в подвальном помещении Института искусствознаний была фотолаборатория. И там собирались не только фотографы, но и художники, ученые – своего рода интеллектуальная элита того времени. Попав в эту атмосферу, я многое узнал, просто общение, даже не на профессиональные темы с такими людьми было бесценным опытом. 

Когда человек фотографирует, он по другому начинает смотреть на окружающий мир. Замечает мелочи, детали, на которые раньше не обращал внимания. У меня нет самоцели – сделать классный кадр, важнее все, что этому сопутствует: наблюдение, знакомство с новым. 

То есть для вас фото – это не столько творчество, сколько форма коммуникации с миром?

По большей части да, но не полностью. Мне кажется, что самое важное отличие фотографии от других видов искусства – это претензия на правду. И я считаю, это должно быть ее основным преимуществом и ценностью. Фотография – это правда, но правда у каждого фотографа может быть своя.  

Вы запечатлеваете реальность, но камера – всего лишь инструмент, реальность проходит через взгляд фотографа. Тут важно все: ракурс, момент нажатия на кнопку, сюжет – это творческий процесс. Один и тот же человек, образ, пейзаж или предмет всегда будет разным у разных фотографов.  Фотография позволяет человеку видеть мир не то, чтобы ярче, но обширнее. 

А обработка фотографии – это тоже элемент творчества или же нарушение правдивости?

Об этом много разговоров. Но сегодня фотография без обработки не существует в принципе. Речь идет о таких критериях, как темнее/светлее, ярче/контрастнее. Все тоже самое делалось с пленкой. С кадрированием сложнее. Есть те, кто считает что нельзя резать кадр, так как ты тогда противоречишь реальной картине, которую снимаешь. Но тут все зависит от цели фотографа. Иногда ты изначально задумал снимок в определенном формате, а тебе камера технически этого не позволяет. Надо учитывать нюансы. 

В общем, степень обработки – это уже на совести фотографа. Одно дело, когда ты убираешь мусор из кадра, которого там не было, или прыщ ретушируешь, но когда ты меняешь всю суть фотографии: меняешь лица или объекты – это обман.  

Вы сказали, что не мечтали быть фотографом с детства, всегда занимались музыкой. А как так вышло, что вы не построили карьеру музыканта?  

Я учился Уфимском училище искусств – там образование было очень мощным, не только по навыкам, которые давали, но и по атмосфере. Среди выпускников: Шевчук, Земфира, другие топовые современные звукорежиссеры и музыканты. 

На втором курсе я стал работать музыкантом и звукорежиссером в театре (театр пластики и драмы Александра Кота). Это был нетрадиционный театр с очень разношерстным составом, в постановках сочестались рок, опера, пантомима.

Это был неоценимый опыт, который многое поменял в моем мышлении. Театр был некоммерческий, нам не платили, а иногда мы вкладывают свои финансы. Люди работали и учились днем , а по ночам играли. Мы этим занимались, потому что хотелось. Тогда было ощущение чистого творчества.

Когда я вернулся в Узбекистан, поначалу хотел группу или даже театр свой создать. Но здесь я не нашел той креативной атмосферы. Возможно, мне просто не повезло встретить нужных людей из музыкальной сферы, я ведь не жил здесь четыре года. Максимум какие варианты у меня здесь были – это играть на свадьбах и в кабаках. Тогда я почувствовал разочарование. 

Поэтому я и ушел полностью в фотографию. Она не требовала такого сильного отхода от творчества и здесь я был независим от других людей. Я пытался совмещать музыку с фотографией, некоторое время играл в одной группе, носил в сумке постоянно саксофон. Но музыка требует много внимания. Я не мог уделять достаточное количество времени и музыке и фотографии. Мне пришлось выбирать. 

Однажды на своей фотовыставке, где выставлял снимки, сделанные после поездки в Америку, мы устроили вечер американского джаза. Я тогда начал репетировать, но из-за нехватки времени так и не поиграл. Думаю, еще будет возможность достать саксофон. 

Я отдал музыке много лет жизни и ни капли не жалею об этом. Она оставили неизгладимый след.  Мне и сейчас не хватает хорошей музыки. Я скучаю по качественному звуку, которого пока не нашел в Ташкенте.

Когда и каким образом появилась фотография в вашей жизни и как она стала вашей профессией? 

Первая камера у меня появилась лет в 14-15. Сначала снимал друзей, соседей. Но это дорогое удовольствие. Поэтому поначалу я просто просил тех, кто хотел сниматься, чтобы они возмещали расходы на материалы. Потом, когда уехал учиться в Уфу и жил в общежитии, деньги нужны были постоянно. Потихоньку снимал концерты, мероприятия. Постепенно понял, что на этом можно зарабатывать. Свой первый саксофон я купил на деньги, заработанные съемкой. Потом вернулся в Ташкент, поступил в институт и продолжил этим заниматься. А где-то с третьего курса института начал работать в прессе. 

А вы помните первую фотографию, которая была напечатана в газете? 

Это был примерно 1992 год. Фото у меня приобрела кибрайская газета, которая до 1991 называлась  “Рассвет коммунизма” (Коммунизм тонги). Чтобы ту мою фотографию напечатали, я ездил в Ташкент, в издательство “Шарк”, оставлял фотографию, а через неделю забирал железное клише – с нее делали отпечаток уже в самой полиграфии. 

Вы работали во многих изданиях? Насколько это было прибыльным и приходилось ли вам подрабатывать? 

Первые издания, с которыми я сотрудничал в 90-е: журналы “Еш куч” (там вышла моя первая обложка), “Экологический вестник”, “Менеджер”, “Престиж”. Потом появилось много других. 

На самом деле это было очень невыгодным занятием. Я не работал штатно, а меня нанимали, когда нужна была съемка. Гонорары еле-еле покрывали стоимость фото-материалов. В 90-е годы творческие профессии были крайне малооплачиваемые. 

Коллеги, которые снимали утренники в школах и садиках, смотря на меня, крутили пальцем у виска! Предлагали мне бросать то, что я делаю, ведь на съемках мероприятий можно заработать гораздо больше. Я попробовал – но понял, что это не для меня. 

Года два-три я работал преподавателем в музыкальной школе, а параллельно снимал. Но это сложно, так как фотография требует много времени. И в итоге я стал развиваться именно в этой области, а со временем стал зарабатывать исключительно съемками. 

Испытывали ли когда-либо к себе пренебрежительное отношение коллег по цеху, потому что вы “глянцевый фотограф” или из-за того, что снимаете “туристические открытки”, или потому что коммерчески успешны?  

Конечно. Бывало, что мне приписывали баснословные зарплаты. Говорили и про то, что я открытки красивые снимаю. Да, я и не скрываю, я продаю свои снимки – это мой заработок. Да, я понимаю конъюнктуру, и это позволяет мне зарабатывать тем, что мне нравится и что я хорошо умею. 

Открытки покупают турагентства, издательства. Я этого не стыжусь. Это приятный заработок.  И далеко не то же самое, что съемка свадьбы. Мне и свадьбы приходилось снимать, но это было давно . Сейчас могу снять только свадьбу близких друзей. А на потоке я этим не занимаюсь – есть много ребят и студий, которые делают это быстрее и лучше, чем я. 

У меня есть и социальные проекты, которые я не выкладываю в общий доступ. Я могу снимать какие-то тяжелые темы, проблемы. Но я не выискиваю проблемные сюжеты специально. 

Но разве это не противоречит мысли, которую вы высказали раньше – о том, что фотография – это правда, фиксация реальности? Если вы увидите уродство (не ища его специально) – снимете его? 

Скорее нет, чем да. Просто мне не близка такая позиция. Я все-таки хочу видеть больше прекрасного. Наверное мной руководит желание видеть мир в более светлых красках. 

Некоторые фотографы наоборот, стремятся утрировать, специально искать темное и мрачное.  Но я считаю, что и такое обязательно должно быть. Есть фотографы, миссия которых – акцентировать внимание на отрицательных сторонах нашей реальности. Не у всех хватает смелости и, самое главное, желания это делать. Я благодарен таким фотографам и уважаю их дело. 

Наслаждения от просмотра таких фотографий нет, но и цель там другая – очень важная для изменения ситуации. Просто мне важно получать удовольствие от того, что я вижу и что снимаю.

А есть что-то, что вы никогда не будете снимать? Например, по каким-то этическим принципам 

Я точно не буду заниматься тем, что делают папарацци, фото-слежкой за людьми. Это грязная фотография. Фотография многогранно, есть большое количество направлений, жанров. Есть коммерция, есть творчество, социальные проекты и так далее. Но главное, чтобы твое дело никому не навредило.  

В Узбекистане сильна конкуренция между фотографами? 

Конкуренция есть везде, но кажется она у нас не совсем яркая. Она в большей степени проявляется в коммерческой фотографии – в модной индустрии, фудсъемке, туристической, бытовой, семейной фотографии. 

Но вот с авторской фотографией дела обстоят хуже. Клиент в Узбекистане пока не сильно настроен на авторскую фотографию. Даже если речь идет просто о красивых картинках – я не говорю о сложных художественных проектах. У нас очень редко покупают авторскую фотографию например для украшения дома.

А с чем это связано, как вы думаете? 

Я думаю, это общий упадок культуры. Он связан отчасти с тем, что за последние десятилетия произошел отток большого количества людей, так называемой интеллектуальной элиты – художников, фотографов, ученых. Бывшие узбекистанцы, которые здесь не нашли себе места, сегодня живут и работают по всему миру. Если бы они жили здесь, то обогатили бы культурную жизнь нашей страны, и это сказалось бы в том числе на потреблении искусства. 

Вы согласны с мнением тех, кто ностальгирует по советскому периоду, считая, что раньше было лучше. Как вы сами относитесь к советскому времени? 

Я не склонен считать, что есть черное и белое. Были и плюсы. Например, то, что у людей было ощущение стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Мы были свободны от конъюнктуры рынка. А еще мы смотрели по телевизору сюжеты о голодающих детях Африки и забастовках в западных странах, и искренне считали себя счастливыми людьми. Но проблема была в том, что мы жили за железным занавесом. Мы много не знали. Была цензура, не было свободы творчества. Советский строй искоренил целые пласты интеллигенции. Поэтому, я все-таки считаю СССР ошибкой. 

Я учился в годы перестройки и благодарен тому времени. Люди почувствовали свободу, особенно это было важно для творческой среды: музыкантов и художников. Тогда мы были уже  свободны от советских клише и ограничений, но еще не испытали на себе давление конъюнктуры бизнеса. Тогда мы занимались чистым творчеством. Сегодня этого не хватает. 

Могли бы назвать несколько современных фотографов в Узбекистане, которых вы цените, даже если они не близки вам как авторы?

Очень импонирует творчество Алексея Тудакова и Шавката Болтаева из Бухары. Отмечу и Анзора Бухарского, который нашел свою нишу. Очень значимый автор – Алексанр Шепелин, мы не пересекаемся в плане сюжетов и подходе, но я ценю его как мастера. Не могу не упомянуть об Умиде Ахмедовой. Мы занимаемся совершенно разными вещами, и не все ее фотографии я могу воспринимать, но я уважаю ее за смелость и считаю, что у нее важная миссия.  

©Все фотографии из личного архива героя