«Раньше мы добывали висмут для самолетов, а теперь сдаем дачи»: как сейчас живут в горных кишлаках

Журналистка Анастасия Галимова проехала по всему периметру Чарвакского водохранилища, посетила Бричмуллу, Яккатут и Богустан и поговорила с местными жителями, которые охотно рассказали, как у них все устроено.

Историческая справка

Нынешние поселки Бричмулла, Яккатут и Богустан — остатки более старых поселений. Во второй половине XX века там, где находились горные кишлаки, начали строительство плотины и заполнение Чарвакского водохранилища, а людям из нижних кишлаков, чьи дома попадали под затопление, выдавали денежную компенсацию. Многие жители переехали в кишлак Юбилейный, в Чирчик, Ташкент или Газалкент, а некоторые построили дома выше и стали жить у берега Чарвака.

Бричмулла

В районе поселка Бричмулла (Бурчмулла) в XVIII – XIX веках добывали золото. Метод был следующим: использовались шерстяные маты, на которые насыпали песок и затем обливали его водой. Вода смывала мелкие частицы песка, а металлические частицы оставались на мате. Так, за день четверо рабочих могли получить до 130 г. драгметалла. К 1860 году там начали выплавлять чугун, а с приходом советской власти начались масштабные работы в шахтах и рудниках — новая эпоха, о которой местные жители до сих пор охотно говорят.

«Сладострастная отрава — золотая Брич-Мулла,

Где чинара притулилась под скалою, — под скалою...

Про тебя жужжит над ухом вечная пчела:

Брич-мулла, Брич-Муллы, Брич-Мулле, Брич-Муллу,

Брич-Муллою”.

Сергей Никитин

По словам местных жителей, в советские годы в Бричмуллу приезжало много художников, они сидели на берегу и писали пейзажи — некоторые картины легко можно найти в интернете, например, картины Владимира Петрова, Евгения Чистова и других. Местный житель Хусан рассказал, что художники приезжают в Бричмуллу до сих пор. 

Как устроен кишлак?

Центром кишлака среди жителей принято считать «пушки» — настоящие пушки рядом с памятником Скорбящей матери, которые стали монументом памяти жертв Второй мировой войны. Рядом с пушками есть общеобразовательная школа номер 40, где преподают на таджикском и узбекском языках, три-четыре магазина, чайхана и что-то вроде махаллинского комитета.

Дома расположены хаотично, как и в обычных махаллях. Есть несколько улиц с интересными названиями — я, например, решила спуститься к концу кишлака по улице Академиклар.

«Раньше жили отлично, сейчас живем отлично, завтра тоже будет отлично!»

Спустившись к домам у берега Чарвака, я встретила Джуру Хусанова, которому 82 года — он с рождения в Бричмулле, у него есть небольшой участок, который он иногда сдает, а выше на холме — дом, в котором он вырастил шестерых детей и живет до сих пор. Джура-ота пригласил нас к себе, напоил чаем, нарвал яблок в саду и рассказал о своей жизни:

— В 1941 году мой папа ушел на войну, в то же год родился я. В моей семье четыре брата и одна сестра, все уже умерли. Отец всю жизнь работал на шахтах, тогда хорошо платили, и он мог содержать семью. Базовые продукты в магазинах всегда были, школа работала, потом можно было найти себе работу — хорошо жили. Конечно, во время войны тяжело было — на пять человек буханку давали, одну рубашку по очереди надевали.

Я после школы пошел работать — прокладывали дорогу с Газалкента до Пскема. Так сорок лет и проработал, получил «ветерана труда». Хорошо платили, хватало на то, чтоб семью поднять, так еще и премии давали, жигули подарили, наручные часы, ковры и т.д.

— Как вы один справляетесь с хозяйством?

— У меня 16 внучек, 13 правнуков, три дочки, три сына, три зятя — все мне помогают, навещают, заботятся.

Зимой в Бричмулле довольно холодно, одному тяжело справиться, я старый уже — поэтому уезжаю в дом к сыну, в кишлак повыше. А так в кишлаке все есть — магазины, больница. У нас хороший врач-терапевт, она отучилась в самаркандском институте, очень хороший специалист.

С продуктами в кишлаке отлично — все можно найти. Главное, чтоб деньги были, с этим тоже все хорошо, пенсию выдают в «центре» (махаллинский комитет рядом с пушками). Большое спасибо президенту — вовремя пенсию получаю.

— Кто в основном сейчас живет в кишлаке?

— В основном — люди моего поколения. Молодым делать здесь нечего — работы нет, институтов нет, поэтому все уезжают в Чирчик, Ташкент или в Россию. Моя дочь в Иркутске давно живет, свадьба в ноябре будет, работает там, деньги присылает. Так большинство живет, насколько знаю.

Выйдя из дома Джуры-ота я направилась в сторону пушек, по дороге встретила огромную машину, забитую луком. Водители кричали на всю улицу: «Олтин пиёз, олтин пиёз!» Улыбнувшись, достала камеру и сделала пару кадров. Спустя две минуты добралась до пушек, купила воды и встретила женщину Зульхумор, которая как раз живет в Яккатуте, сдает топчаны в аренду и ездит на подработку в Бричмуллу. Она поделилась своей историей, а потом позвонила дочери, которая сейчас живет в Яккатуте, чтобы та меня приняла.

Зульхумор родилась в Яккатуте, ей 56. Отец работал на рудниках, поэтому она ни в чем не нуждалась, получила образование в школе, пошла работать в летних лагерях и зонах отдыха. Потом занялась дачным бизнесом — обустроила шесть топчанов всем необходимым, так кормит свою семью и растит внуков.

Джура-ота, узнав, что я направляюсь в Яккатут, посоветовал спуститься по лестнице к мосту у реки Коксу и поймать попутку за 10 000. Все так и вышло.

Яккатут — одинокий тутовник

Яккатут еще называют «верхней Бричмуллой». Поселок находится по правую сторону от реки Коксу — из-за роста населения Бричмуллы люди начали переселятся на другую сторону, где было просторно.

В самом сердце кишлака находится конечная станция для автомобилей, а рядом с ней россыпь маленьких магазинов. В Яккатуте также есть две школы, больницы и орган местного самоуправления. Неподалеку от центра простирается грунтовая тропа, ведущая к Чавату, также по ней можно пройти вдоль реки Коксу. 

Дом Зульхумор, в котором меня ждала ее 25-летняя дочь Диля, находится в нижней части кишлака.

— Я живу в Яккатуте с самого детства. У нашей семьи есть дом, в верхней части Якатута, этот участок мы используем как дачу — сдаём летом топчаны. Сейчас стоимость одного топчана на сутки — 500 000. Так многие живут тут, альтернатив особых и нет — либо сдавать дачи, ездить на работу в лагеря и зоны отдыха, либо заниматься фермерством.

— Чем занимается молодое поколение? Где учатся, работают?

— У нас в поселке две общеобразовательные школы — номер 41 и 42. Там обучение ведется на таджикском и узбекском, по крайней мере, так было в моей юности.

Раньше прям на въезде в Бричмуллу у нас был туристический колледж, но сейчас он не функционирует. После школы можно получить высшее образование только в Чирчике или в Ташкенте.

В целом, молодежь занимается дачным бизнесом — сдача топчанов, домов. Но это все сезонная работа, большинство ездят на заработки в Россию, некоторые ловят рыбу в Чарваке и продают в кафе, но это редкость.

После короткого разговора Диля показала мне дачный участок их семьи — он состоит из шести топчанов, между которыми посажены фруктовые деревья. Оттуда открывается вид на берег Чарвака, где люди загорают, играют в мяч, мчатся на скутерах. Попрощавшись с Дилей, я отправилась в следующую точку — Богустан. 

Богустан

Из Яккатута в Богустан поймать попутку сложно — по словам водителя, который согласился подвезти, это связано с тем, что в Богустане нет работы для жителей соседних поселков. Однако, Богустан все же привлекает окрестных жителей.

Главная местная святыня — мавзолей Шейха Умара Вали, окруженный фруктовым садом. По легенде, в древние времена из далекой Аравии сюда прибыли двадцать духовных миссионеров под руководством Шейха Умара Вали, получившего прозвище «Богустани». Археологические исследования, проведенные в 60-х годах двадцатого века, обнаружили каменные орудия и другие артефакты возрастом от 40 до 100 тысяч лет.

Сегодня в саду тихо. Люди приезжают сюда с баклажками, наполняют их святой водой, задерживаются, молятся, проходят в дупло огромного орешника, чтобы загадать желание. В очереди за водой один человек. Видимо, поняв, что я здесь впервые, он рассказал, что приезжает сюда каждую весну — наполниться духовными силами.

В саду и вправду очень спокойно, будто время остановилось, и уже целую вечность я стою здесь и слушаю журчание воды.

«Раньше мы добывали висмут для самолетов, а теперь сдаем дачи»

«Я помню, как в начале 1960-ых на коне проходил сквозь кишлаки, которые сейчас на дне водохранилища, — рассказывает таксист, подвозивший нас из Яккатута в Богустан. — Там жило много людей, цвели сады. Потом все залили водой, люди переехали, но компенсацию выплатили приличную.

После окончания школы я уехал учиться на слесаря в Кыргызстан, мне очень хотелось работать в шахте, а учиться можно было бесплатно, так еще и стипендию платили. Там обучали гудильщиков, доставщиков, слесарей, шахтеров.

В шахтах добывали висмут, который нужен для самолетов, а с приобретением независимости авиационный завод закрыли, висмут перестал быть нужен в таких количествах, шахты закрыли. Оборудование переправили в Самарканд, соответственно, рабочую силу тоже.

Тогда я как раз закончил свое обучение и отправился работать в Самарканд, потому что понимал, что другой хорошей работы я тут не найду. Это оказалось правдой —после закрытия шахт людям реально негде работать, поэтому вариантов немного, и в настоящее время ты либо едешь в города побольше, либо в Россию, либо сдаёшь дом».

***

После посещения мавзолея настало время стряхивать дневную пыль с одежды и искать путь домой — солнце уже садилось. Ехать снова через Яккатут и Бричмуллу — не вариант, поскольку мы были ближе к другой части водохранилища, где в двух-трех километрах находится горный поселок Нанай, «деревянный мост» и Сиджак.

Стремительно темнеет, мы все думаем о маршруте домой, и тут внезапно останавливается «Спарк» с большими дынями на заднем сидении, а водитель предлагает довезти нас прямо до Ташкента, потому вряд ли мы быстро найдем другие варианты. Не раздумывая, соглашаемся на 150 000 сумов, перекидываем дыни в багажник и отправляемся домой.