Художник и свобода: ретроспективная выставка Максима Варданяна

С 27 января по 27 февраля в Центральном выставочном зале Академии художеств проходит ретроспективная выставка художника Максима Варданяна — она охватывает последние 12 лет его творчества и включает в себя 30 работ большого формата. Мы решили побольше узнать о художнике и рассказать, что ждет посетителей.

***

Максим Варданян родился в 1962 году в Ташкенте. Его творческий путь начался в 23 года — сначала здесь, затем — в России и Европе, и вот, после 20 лет работы во Франции, художник вернулся в Ташкент. За это время работы Максима экспонировались в галереях Франции, Бельгии, США, Великобритании и Японии. Его картины находятся в частных коллекциях по всему миру, в том числе у Джона Гальяно, Паоло Роверси, Кензо Такады и Армандо Вентило.

Удивительно, что, несмотря на успех и известность по всему миру, Максима притянуло домой, в Ташкент.

«Я по-настоящему счастлив как художник не в момент, когда выставляю работу, — делится Максим. — Часто происходит по-другому, от других вещей. Я не был в Ташкенте 20 лет и, когда вернулся, увидел другой город. Увидел многое, чего не видел, когда был молодым человеком. Увидел махаллю».

В работах Максима действительно виден этот трепет и уважение к востоку. Цвета, формы, масштабы будто напоминают полотна сюзане, тканей и ковров, о которых художник не раз восхищённо говорил в своих интервью и книге-эссе «Художник и модель».

***

2005 год. В Лувре идет выставка персидских ковров. От старых персидских ковров у меня стынет кровь. Нет ничего прекраснее! Запад повесил на свои стены Сезанна и Матисса. Восток — ковры. Да еще бросил их под ноги и с легкостью прошелся по ним.

Это как Матисса — под ноги!

Один, выводя формулу совершенства, включил в нее стены своих музеев, имея привычку только через постройку пантеонов узнавать своих героев в лицо; другой — стер все признаки авторской принадлежности, ибо для него в декоративную условность ковровой поверхности явно не вписывалась слишком «безусловная» суета человеческого имени.

Вожделенное авторство — с одной стороны, и не менее вожделенное соавторство — с другой.

Жажда самопознания — и просто жажда.

Удивительное умение Запада бесформенной субстанции вдохновения придавать четкую конструктивность и чертежную завершенность, свойственные скорей архитектуре, чем живописи; и не менее удивительная способность Востока, именно чертежом начиная каждый ковер, заканчивать дело бесконечным дебошем почти абстрактной живописи.

Господи! Как бы мне хотелось соединить одно с другим. Наверное, в идеале, мне хотелось бы ткать свои картины.

***

«В Париже я долго играл по правилам рынка. Устал. Против правил возникло чувство протеста. Захотелось все бросить и поработать для себя. Я изменил само отношение к своему труду, чтобы вновь обрести счастье там, где оно начало убывать», — говорит художник.

И, если вглядываться в работы, это счастье можно считать. По масштабности полотен, широким и хаотичным мазкам, уверенному своеобразному почерку, который не похож ни на один другой — в таких деталях видна искренность, открывающая диалог между картинами и зрителем.

Простая мысль, что картина может быть источником счастья не только для зрителя и клиента, но и для пишущего ее, привела Варданяна к этому периоду его жизни по возвращению в Узбекистан.

Познакомиться с Максимом и его творчеством можно до 27 февраля в Центральном выставочном зале. Никаких экфрасисов. Только молчаливый, но красноречивый диалог, где каждый может увидеть именно то, что ему близко.